Звучать на струне новаторства

Поймать волну

Николай Викторович и Раиса Константиновна познакомились в профтехучилище № 8, где учились в одной группе и в 1978 году получили дипломы и специальности токарей. Он сразу попал в гремевшую тогда и престижную ЦЛАМ, где практиковался во время учёбы, а она вначале поступила в железнодорожный цех (ЖДЦ). После года работы Николая забрали в армию, а через год после возвращения одногруппники поженились.

— В училище не знали друг друга близко, а как из армии пришёл, встретились, разговор за разговором... Поняли, что на одной волне, и стали дружить. Так дело до свадьбы и дошло, — рассказывает Николай Викторович. — Через год стало нас трое, а ещё через семь — четверо. Сын Максим у нас 1983 года рождения, а дочь Ирина 1990-го. Оба окончили Саткинский горно-керамический техникум по специальности «Подземная разработка рудных и нерудных месторождений». Сын вначале работал мастером на шахте «Магнезитовая», а сейчас — начальник проходческого подразделения шахты «Еврохим» в городе Котельниково Волгоградской области. Дочка в Челябинcке, программист в школе. Внуков четверо: у Максима трое детей, у Ирины — дочка.

С 1986 года Можаевы стали двигаться по жизни не только на одной семейной волне, но и на рабочей. Раиса Константиновна, перейдя из ЖДЦ в ЦЛАМ строгальщицей, часто продолжала начатое мужем. Делала на деталях риски, выемки, шпоночные пазы в полумуфтах. Его круглые заготовки иногда превращала в квадратные. Токарный станок ведь работает во вращении, а строгальный по плоскости «ходит». В трио с фрезерным станком получалось обработать деталь во всех плоскостях и изготовить её целиком. В большинстве случаев, совершенно уникальную, штучную.

Штучное производство

Всё, что делалось в ЦЛАМ, было новинкой собственного изготовления. Здесь была налажена полная интеллектуально-производственная цепочка от идеи до внедрения. В состав ЦЛАМ — подразделения цеха КИПиА (контроля измерительных приборов и автоматики) — входили конструкторское бюро, лаборатория автоматизации и механомонтажный участок, где и трудились Можаевы. В 1985 году была создана лаборатория микропроцессорной техники (ЛМПТ). А в 2000 году к ЦЛАМ присоединили лабораторию автоматизированного управления электроприводами, которая существовала с начала 60-х годов.

Облегчить тяжёлый ручной труд — такова была основная задача цламовцев, и им это удалось. Ещё на рубеже 1960-1970-х годов инженеры-конструкторы этого подразделения буквально предвосхитили эру автоматики в СССР, создав технические новинки, которым не было аналогов в стране. Многие из них были признаны изобретениями. Среди них автоматы по съёму изделий с прессов, их садке с поддонов на печные вагоны, линии дозирования формовочных масс, дозаторы для электродуговых печей и многое другое — для предприятия, города и района. Часть из этого оборудования сменили роботизированные комплексы, часть с агрегатной заменой оборудования и в модернизированном под эру компьютеризации виде служит до сих пор. Чего-то уже нет, но в своё время было знаменитым. К примеру, линия квашения капусты, продукция которой в метровых полиэтиленовых кубах доходила до самой столицы. Как раз с неё-то и начинал свою трудовую биографию Николай Викторович.

— Помню, как пацаном точил детали для этой линии, — вспоминает ветеран. — Как встречаемся с цламовцами, вспоминаем эту капусту квашеную. Наш мастер Роман Гумерович Зиганшин нас, старичков, у себя собирает. Всю свою жизнь вспоминаем, как работали, как вместе с руководством всё «мозговали». Это был круглосуточный процесс. У меня-то 8 часов рабочая смена, ну, иногда оставляли и во вторую. А вот слесари, электрики ночами не спали. Им надо было всё собрать, настроить, чтоб синхронно работало. Та ещё задачка! Автосъёмы и другое оборудование слесари у нас в цехе собирали и опробовали. Я смотрел, куда что ставится, как движется. А потом по узлам разбирали, увозили в цех и на месте снова собирали. Самое интересное — в цехе посмотреть. Ходил иногда в ЦМИ-1 и ЦМИ-2, на экскурсию, можно сказать, живьём видел.

Как вместе «мозговали»

— Когда только пришёл в ЦЛАМ, меня взял под своё крыло токарь-наставник Сергей Павлович Балбеков, постоянно курировал, всё рассказывал, объяснял. Вывел в профессию, научил всему. В 40 лет его не стало, к сожалению, — продолжает ветеран. — Мастер наш Роман Гумерович — очень хороший специалист, всегда во всём помогал, грубого слова от него не услышишь. Умел хорошо ставить задачи. Выдаст чертежи, расскажет, куда та или иная деталь ставится, и уже понятно, что от тебя требуется. Обрабатываешь всё с большой точностью. Все посадочные шейки, куда подшипник надо поставить, полумуфты надеть или шкив — под микрометр. Допуск — сотка — сотая доля миллиметра. Вначале — резцом, а потом наждачной бумагой доводишь до нужного размера. Резцом тяжело эти «сотки» снять. Можно шлифовальным станком, конечно, но у нас его не было. Было четыре токарных, фрезерный и строгальный. А вот вместо шлифовального — наждачка.

— С руководством тоже повезло, — отмечает собеседник. — Евгений Васильевич Крупин — бывший токарь, который вырос до начальника ЦЛАМ. Очень хорошо знал токарное дело, всё подсказывал, озадачивал работой. Он отлично эскизы рисовал от руки, ему не надо было ни линейку, ни кульман. Хорошо ставил все размеры по справочникам. Очень многому у него научился, а потом иногда даже вместе «мозговали». Кстати, когда Крупин ушёл на пенсию, ничего такого «сверхъестественного» уже не производили. Шнековые подаватели, транспортёры, но это всё считалось рядовым.

Вспоминает Можаев и начальника конструкторского бюро Евгения Яковлевича Крохина: «Тоже очень грамотный специалист. С ним просто было, подходишь к нему, он на любой вопрос ответит. В кабинет зайдёшь, он все дела откладывает и начинает помогать. Особенно с математическими расчётами. Он на листочке делал вычисления по формулам. Закончит и этот листочек отдаст — изучай. В другой раз я и сам мог посчитать, поскольку следил за ходом его мысли, учился».

С Евгением Крупиным Николай Можаев освоил сварку трением на токарном станке. Начальник КБ предложил попробовать, и у токаря получилось. Одна деталь зажимается во вращающийся патрон, а другая стыкуется с ней в торец, фиксируется суппортом и остаётся неподвижной. Станок включается на большие обороты (не менее 1000), и от трения детали нагреваются до состояния плавления. Токарь постепенно поджимает их друг к другу, а потом резко останавливает станок, и стыки соединяются. Этот метод обычно применялся, если деталь обломило, и её надо восстановить. Предварительно протачивалась заготовка, которая с запасом повторяла контуры обломка, подгонялись торцы, а после сварки следовала доработка на токарном станке. Такой способ считается самым щадящим и экономичным при восстановлении сломанной детали. В идеале, в какой-то момент неподвижная часть должна начать вращаться вместе с основной, чтобы при постепенном остывании не нарушить целостность сварного шва. У Можаева такой возможности не было, но метод и так работал. А придумали его не цламовцы, а один мастеровитый советский токарь по фамилии Чудиков — в 1956 году.

На высоком старте

Можаев и сам — рационализатор. Помимо того, что самые сложные задания выполнял, ещё и придумывал всевозможные резцы, имеется у него особенная авторская оправка — приспособление с несколькими отверстиями для установки резцов, которое вставляется в резцодержатель.

— Если просто резцом не могу подойти к месту обработки, фартук мешает или станина не может подъехать, а с оправкой получаю дополнительный выступ примерно на 400 мм и больше возможностей, — поясняет собеседник. — Сам изготовил эту оправку, и она как рацпредложение прошла. Когда уходил, девчонкам её оставил. Сейчас они, конечно, попроще работу делают, но может и пригодиться.

— Вы с супругой, наверное, и в быту семейный подряд применяете? Вы картошку чистите, а она в суп её закидывает? — перевожу тему на круги семейные.

— Точно! Мне нравится картошку чистить. У меня машинка есть, картофелечистка, ей легко с овощей шкуру снимать. Они у нас, кстати, все доморощенные. Есть дача в 5 км от Западного микрорайона в сторону Сулеи. Когда-то всем давали участки. У соседей уже всё заброшенное, а мы по привычке продолжаем.

— Не хотелось сменить профессию? Всё-таки у станка стоять нелегко!

— Было желание в слесари перейти, но Роман Гумерович умел уговорить, а ближе к пенсии уже решил и не бежать никуда. Слесарем попроще, времени свободного побольше. А тут на ногах с утра до вечера, от станка не отойдёшь и не присядешь. Вены уже «заклеенные».

В 2019 году Николай Можаев не прошёл медкомиссию и был отстранён от работы. После чего его попросили на некоторое время остаться, чтоб помочь в обучении, а с 2021-го он официально на пенсии. Перенёс операцию аортокоронарного шунтирования, носит слуховой аппарат. Слух у него «срезался» от высокоскоростного скрежета металла по металлу. А по молодости был здоров-здоровёхонек. Вернувшись из армии, начал сдавать кровь и в 2006 году получил звание «Почётный донор». А уж грамот и благодарностей у них с супругой и не счесть.

— Они были в коллективе прекрасной, гармоничной парой, ни единой придирки к обоим. А ещё Раиса Константиновна замечательно готовит, на наши мужские посиделки передаёт самые вкусные салаты, — говорит Роман Зиганшин. — Не из каждого человека можно сделать специалиста. Иной слесарь лет 20 на одном месте работает, а научится только тому, что из разряда «подай, принеси, подержи». А у других есть струна такая — новаторская. Николай Викторович — из этой славной плеяды. В работу вкладывал не только сноровку и умение, но и талант рационализатора. Душу вкладывал! Да, что говорить, и здоровье не жалел. Будучи мастером участка и видя, как он всю смену стоит на ногах, предлагал ему стульчик. А он только присядет и тут же вскакивает. И так всегда, «на высоком старте».